Мила Бояджиева - Ядовитый цветок [= Маски любви]
Берт осторожно поглаживал рыдающую Сандру, изнывая от жалости. В эти минуты он поклялся себе. что отомстит мерзавцам сполна — за себя, за Сандру, за отца и миссис Линду.
Он не сомневался в подлости Мориса, но содеянные им преступления потрясли Берта. С мучительным удовольствием он придумывал способы мести. Публичный скандал, суд, тюрьма, даже выстрел из-за угла казались ему слишком малым возмездием. О том же, наверно, думала и Сандра. Берт ужаснулся, представив отчаяние и ненависть, заполнившие её душу. «Бог мой, что может натворить эта ожесточившаяся девочка, если я не сумею остановить ее!» — подумал бесстрашный Уэлси, чувствуя, как по спине побежали мурашки.
Перестав рыдать, Сандра замерла, уткнувшись мокрой щекой в его рубашку. Берт заметил, что в проборе её темных волнистых волос появилась светлая полоска — подлинная природа Сандры побеждала фальшивую Мону. И это почему-то очень радовало его.
Крошечный островок Алеанти в Адриатическом море приобрел Дик Уэлси для своей жены Анабеллы, когда врачи заявили, что у молодой женщины слабые легкие. Берту было всего пять лет и цветущие владения величиной в десять квадратных километров означали для него целую вселенную. Мальчик страшно гордился, узнав. что границы земного шара простираются далеко за синюю даль, омывающего островок моря. Здесь прошли последние месяцы жизни Анабеллы, а после её смерти Дик перестал посещать остров Алеанти, следя за тем, чтобы в имении поддерживался полный порядок. Не приезжал в дом своего детства и повзрослевший Берт — уютный мирок казался ему игрушечным, тесным, словно колыбель долговязому школьнику.
Оставляя Сандру в маленьком нью-йоркском отеле, он уже знал, что увезет её на Алеанти.
Тенистые аллеи цветущего парка, лужайки, покрытые зеленью, чудесные бухточки в синих волнах, белые каменные лестницы, спускающиеся от дома прямо к причалу, вольеры с дикими зверушками и оранжереи с тропическими растениями — все это будто специально было создано для Сандры, как бархатная шкатулка для хрупкой и нежной вещицы.
Катер ждал их у причала Ровенны. Рассматриваясь в очертания стремительно приближающегося островка, Сандра вздохнула:
— Это, действительно, похоже на сказку. Ты хочешь превратить меня в Фею, а я должна быть злой ведьмой, Берт.
— Прежде всего, ты должна быть спокойной и сильной. Ведь мы скоро объявим войну. — Берт улыбнулся. — Когда мне было шесть и меня взяли в путешествие по Италии, я страшно разозлился, увидав прекрасные города и очень много красивых домов. Я-то был убежден, что владею всем миром. И знаешь, что я тогда сделал? — Объявил всем войну — Ровенне, Венеции, Риму… Может, уже тогда во мне пробудилась страсть к победам? Мне просто до зарезу необходимо было стать первым!
— Ты все выполнил, Берт. Жаль, что Мона не знает, какую жертву ты ей принес, отказываясь от гонок… — Сандра нахмурилась. — Если бы знала, то давно вернулась бы. Ведь даже этот остров невозможно забыть.
— Мона никогда не была здесь. После смерти мамы дом принадлежал отцу. Поэтому мне следует представить слугам свою жену. — Предупредил Берт, прежде чем высадить на берег Сандру.
У подъезда, окруженного колоннами, с букетами цветов выстроилась прислуга. Чету молодых хозяев, счастливо воссоединившихся после разлуки, встречали с помпой, приготовив праздничный ужин.
Берт показал Сандре дом, принадлежавший до Второй мировой войны крупному промышленному магнату. Здесь все было устроено с чрезмерным шиком, льстящим внезапно разбогатевшему простолюдину.
— Собственно, я тоже не царских кровей. Мой отец начинал с нуля, и мне пришлось повидать всякое. — Берт тронул вазу в стиле рококо, стоящую на чрезвычайно помпезном камине. — Вся эта дребедень мне нравится. Кажется, ещё секунда — и ты перенесешься в пропахший попкорном и пивом зал плохонькой киношки, где крутят фильм «из красивой жизни»… Да, меня не назовешь снобом. Знаешь, сколько ваз я переколотил здесь, гоняя по залам на роликах! Господи, я и не знал, что так приятно возвращаться в детство! Оказывается, я страшно люблю дом, в котором не был пятнадцать лет!
— Чудесная библиотека, наверно, пребывающая в забвении уже несколько десятилетий. И эта бильярдная — пора устраивать турнир! А ванная комната! Берт, это же что-то из времен Чарли Чаплина! Золотые краники и львиные лапы под ванной.
— А это — наша супружеская спальня… Хм… Думаю, в одиночку здесь будет страшновато. Сорок метров свободной площади, минус десять, занятые ложем… А шелков под балдахином, а картин!.. Сандра, я не рискну… Мне же привычны крошечные пространства — в кабину болида едва втискиваешь каждый сантиметр тела… — Берт искренне радовался, заметив оживление Сандры. Алиенте, несомненно, действовал на неё целительно. Лишь в спальне она вдруг нахмурилась и поспешила покинуть пышные покои.
— Ладно, оставим это гнездышко нетронутым… Я думаю, его законная хозяйка ещё вернется…
Берт промолчал, но при напоминании о Моне его настроение резко ухудшилось.
За ужином, устроенном при свечах и горящем камине, хозяин дома не отличался многословием. Когда он поднимал глаза на сидящую напротив женщину или обращался к ней по имени, иллюзия была настолько сильной, что Берт внутренне сжимался, как перед стартом. Общение с женой в последние месяцы их семейной жизни стало похоже на затяжное сражение, а нападающей стороной всегда была Мона. Берт поймал себя на мысли, что истеричность и невропатию считает неотъемлемой чертой каждой женщины, и все ждет, когда же придется успокаивать взбунтовавшуюся Сандру.
В синем платье с белым кружевным воротничком, приобретенном для неё медсестрой «Тессы», Сандра была похожа на ученицу строгого колледжа. Она выглядела подавленной, уставшей, но вовсе не агрессивной или раздраженной.
— Хорошее вино. Нам необходимо отпраздновать кой-какие события. — Он наполнил бокалы — гранатовый напиток заиграл в хрустале драгоценным блеском.
— Да… — Сандра подняла свой бокал, сосредоточенно глядя перед собой.
— Знаешь, Берт, я пока не могу понять все случившееся с нами, но получается, что единственный ценный подарок, на который расщедрилась моя судьба за двадцать пять лет — это встреча с тобой.
«Бог мой! Да она на шесть лет моложе Моны, как же это никому не пришло в голову!» — подумал Берт, присматриваясь к Сандре.
— Ты сделал для меня то, что мог бы сделать отец, брат… В общем, спасибо…
— Возможно, ты ещё возненавидишь меня, девочка. Так много предстоит натворить… — Глаза Берта недобро сверкнули. Насколько я понял, главная ближайшая цель нашей жизни — возмездие. Без этого мы просто никогда не сумеем беззаботно смеяться. А я так люблю смотреть на смеющихся красивых женщин, которые ужинают со мной на сказочном острове. — Поймав строгий взгляд Сандры, Берт спохватился. — Не станем взвешивать, у кого большие счеты с преступниками Морис-Ривз. Как бы там ни было, на тропу войны первым выйдет мужчина. — Берт протянул через стол Сандре руку. — Послушайся меня, девочка, доверься и не капризничай. Я уже все продумал. Завтра я улечу в Америку и начну точить ножи. А ты постараешься потолстеть и позагорать. О ходе операции «Мстители» я буду тебе докладывать по телефону. Обещаю — ты не останешься в стороне, приговор должен прозвучать из твоих уст… Только не торопись. Нам никак нельзя промахнуться.
Сандра ответила на рукопожатие и подняла на Берта темные глаза:
— Но мы не должны медлить. В любую минуту может вернуться хозяйка этого дома и мне придется исчезнуть.
— Мы что-нибудь придумаем, если Мона появится. Честно говоря, я в это уже не верю.
— Понимаю, как тебе больно. Ты летел в Испанию, надеясь найти её. А встретил меня… Ты очень сильный человек, Берт.
— Сильный и самоуверенный. Я даже не спросил тебя, какой приговор ты готовишь Дастину… Возможно, помилование? Мне очень трудно представить, что ты любишь этого монстра. Для меня он — злодей, черная мишень без лица и души, воплощение зла и всяческой мерзости… Извини, Сандра.
— Я думаю так же. А чувствовать ничего не могу… У меня в груди дыра, пустота, в которой зачем-то бьется сердце. Может быть, эта страшная, ослепляющая пустота и есть ненависть?
— Ты уверена, что не хочешь рассказать мне о своей встрече с Морисом?
Закрыв глаза, Сандра отрицательно покачала головой:
— Мне было бы лучше забыть об этом навсегда, провалиться в беспамятство, как в те дни, когда я попала в «Тессу»… Но ты должен знать все…
Когда ты улетел в Испанию, я позвонила в Ньюхемш своему адвокату Самуилу Шольцу и попросила его устроить мне тайную встречу с мужем. Добрый старик был потрясен — он уже считал меня погибшей…
Наивная дурочка, я надеялась, что увидев меня, Дастин тут же узнает и возликует. А потом прикончит злодейку Клер… Увы… Мне предстояло хлебнуть страшного зелья… Ужас, ненависть, омерзение? — Не знаю, наверно, все это вместе. Хорошо, если без эмоций, это выглядит так.
